Кшиштоф Зануссі про росіян та українців: Після Майдану ви вже не схожі
14.10.2014
Тетяна Ушиніна, theinsider.ua
Побывать на встрече с мэтром кинематографа, польским режиссером Кшиштофом Занусси - большая удача. На днях призер Канн, Берлинале и Венецианского кинофестиваля встретился с украинскими зрителями в театральном Центре Леся Курбаса, посетив фестиваль "Европейский экспресс".
"Структура кристалла", "Год спокойного солнца", "Защитные цвета", "Иллюминация", "Константа", "Жизнь как смертельная болезнь, передающаяся половым путем", "Персона нон грата" – это только некоторые работы режиссера, известные далеко за пределами Польши.
По признанию самого Занусси, ему всегда был интересен человек, поэтому еще в молодости он оставил изучение физики ради кинематографа, которому посвятил более 40 лет. Его герой находится в поисках смысла жизни и истины, осторожно балансируя на грани добра и зла, поминутно заглядывая то в одну, то в другую сторону. Так режиссер создает глубокие психологические портреты.
Киевским зрителям режиссер рассказывал смешные истории, откровенно отвечал на вопросы и просил зал задавать их по-украински, потому что ему очень нравится этот язык.
INSIDER побывал на встрече с Занусси и записал мысли режиссера о пропаганде в искусстве, культурном сотрудничестве с Россией и украинском кино.
О пропаганде в кино и украинском киногерое
Картина, которая является пропагандой, никогда не станет настоящим искусством. На этом уже прогорели и соцреалисты, и гитлеровцы. Они все пробовали делать пропагандистские фильмы, но те оказывались плоскими, и в них нельзя было поверить.
Вам, украинцам, нужно снимать картины, где будет показано, чем вы отличаетесь от русских, или от нас, поляков, белорусов, - от всех соседей. Какой архетип свойственен и выразителен для вашего менталитета.
Меня часто спрашивают в России: Какая разница между Украиной и Россией? В чем вы ее видите? Я говорю одно слово: Майдан. Это вся разница. Это две совершенно разные страны. После Майдана вы уже не похожи. Я это могу сказать как человек со стороны.
Вы не должны быть похожи на кого-то другого, вы должны быть собой. Но это качество надо выработать. Должен появиться такой герой, которого зрители посчитают своим. Они скажут: "Да, мы узнаем, это может быть только человек из Украины".
Я постоянно агитирую молодежь: не имитируйте, не снимайте подделки американских картин. Создайте своего героя, которого все будут любить. Но нужен талант, чтобы это почувствовать.
О сотрудничестве с Россией
Здесь вопрос в том, насколько тактично сотрудничать, когда рядом с нами умирают люди. В такой ситуации нет пространства для искусства. Но это временно, не навсегда. Мы все надеемся, что это прекратится.
С другой стороны, культура – это область, в которой мы можем чем-то убедить нашего противника или того, с кем не согласны. Если не будет диалога с помощью культуры, будет тупая вражда.
Но это рискованно. Тех, кто сейчас страдает, у кого есть убитые в семье, культурное сотрудничество может раздражать. Будет выглядеть так, как будто бы продали нашу совесть. Нужно тактично думать в определенной ситуации: что мы делаем и когда.
Но я бы всегда искал возможность продолжать диалог и не замолкать. Не оставаться на позиции тупой вражды. Даже врага нужно почувствовать и понять, почему он такой, какой есть. И что у него в голове и в сердце происходит.
Та же проблема есть и у нас в Польше. Должен был проходить польский год культуры в России. И наше правительство отказалось от него. Я с этим не совсем согласен, но у меня есть доверие к своему правительству. Я могу лично как художник поддерживать свои контакты, но это сложный момент. И очень легко сделать ложный шаг.
О Майдане и обществе
После первого Майдана я остался оптимистом и часто спорил со своими украинскими друзьями, которые были в отчаянии: они говорили, что все потеряли, проиграли. А я говорил: наоборот. Это важный момент, который не закончился сразу победой. Но это был уже первый шаг к свободному мышлению.
После второго Майдана я тоже не знаю, какое у вас будет политическое будущее. Насколько нация окажется зрелой для того, чтобы пережить трудные времена, которые вас ждут. А они будут трудными. Сколько будет доверия и к власти, и к соседу на улице. От этого зависит то, насколько общество умеет двигаться солидарно. Или не умеет.
Но для мира Майдан был доказательством, что Украина отличается от России, она оказалась совсем другой. Люди без посредства демократических институтов напрямую выразили свое мнение.
В этом для меня есть особая красота, и мир это, думаю, заметил. Это была новость: за последние годы в Европе ничего похожего не происходило. Загадочное явление, которое притянуло огромный интерес к Украине.
О роли людей искусства в политике
Все зависит от ситуации. В нормальных условиях я никому не объявляю, где я покупаю мясо. Художник не должен заниматься рекламой. Моя личная жизнь принадлежит только мне. В нормальных условиях и моя политическая жизнь тоже принадлежит только мне. Потому что когда демократия функционирует, я могу голосовать за одну партию, за другую – вся разница только в налогах. Политика – это налоги. Кто-то их повышает, кто-то понижает. Артист не должен объявлять о своем выборе, это его личное дело.
Проблема появляется тогда, когда заканчивается политика и начинается область этики. Когда кого-то бьют или ограничивают чью-то свободу. Когда обманули, обокрали. Это не политика. Это этика. Тогда я обязан как артист, человек и гражданин принять позицию. Я уже не могу молчать.
Сейчас мы в Польше переживаем момент, когда все более-менее нормально живут. Это так неинтересно, не представляете (смеется, - ред.). Но я могу спокойно не говорить, за кого я голосую, потому что нет такой необходимости. Когда я делал картину, и мне нужен был олигарх, я вам так завидовал! У нас нет олигархов. Олигарх – великолепная личность для рассказа. А мне надо его импортировать из Украины, чтобы люди мне поверили.
 |
| Фото: nowehoryzonty.pl |
Об украинском кино
Я не так близко знаком с украинским кино. Я слежу за своим коллегой Романом Балаяном, но не знаю, насколько вы считаете его украинским режиссером. Не знаю, насколько вы считаете украинским режиссером Сергея Лозницу, который живет в Берлине. По национальности он русский, а в душе, мне кажется, - украинец. Для меня он очень близок, я уважаю его работы: конечно, фильм о Майдане, но прежде всего его игровые картины. Это те люди, кого я могу назвать спонтанно.
О желании поставить пьесу в Украине
Я предложил Театру Ивана Франко пьесу. Это было еще при Богдане Ступке. Его уже нет. Но пьеса бы пригодилась, потому что она касается проблем Польши, которые сегодня появились у вас. Проблема ответственности за преступную деятельность предыдущих поколений – это сюжет, над которым можно задуматься. Если меня пригласят, я с удовольствием ее поставлю.
Надо оставить украинские истории украинцам. Я готов затронуть наши сложные связи с конца прошлого века, и, безусловно, покажу, в чем поляки виноваты. Это мой долг – показать, в чем мы ошибались. И как польская шляхта и аристократия давила людей, даже если неосознанно.
О новой эпохе и будущем
Я пытаюсь идти против волны и оставаться оптимистом. Я вижу огромные достижения нашей эпохи, а мы постоянно жалуемся, что что-то потеряли. И забываем, что в течение тысячелетий человечество голодало. В 19-м веке дети работали в шахтах.
Это прекратилось. Люди не голодают, а наоборот – толстеют. Первые поколения живут достаточно богато, могут переезжать. Исчезает тот темный человек, которого мы знали, который ничего не понимал.
Среднестатистическому человеку стало гораздо легче жить. Конечно, еще осталась бедность, но ее не так много, как было недавно, еще до Второй мировой войны. Благодаря интернету у всех появился доступ к библиотекам, можно узнать многое. Я радуюсь, что мое общество развивается.
Главное, что мы можем сделать, - передать новому поколению хотя бы часть нашего опыта и забыть о наших привычках, которые устарели. Меня учили не пить из бутылки, а только со стакана. Молодежь этого не понимает. И, может, они правы. Я не буду за это бороться. Культура не в этом.
Культура – это высота наших чувств. Способность пожертвовать чем-то во имя идеала или цели. В этом состоит уровень человечества. Если он повышается, значит, человечество развивается.
О толпе
Сто лет назад любимым развлечением толпы была экзекуция. Мы, конечно, далеко от этого ушли. Мы стали менее по-варварски себя вести, хотя варварства еще очень много.
В 19-м веке поверхностность была гигантская, а глупость людей – невероятная. В этом смысле нужно смотреть, как ведут себя самые мудрые люди сегодня и 100 лет тому назад. С этой точки зрения особой разницы я не вижу. А что происходит с толпой? Толпа была совсем тупая, а сейчас - тоже тупая, но чуть менее.
 |
| Фото: dt.ua |
О польском кинематографе
Я начал работать в кинематографе более 40 лет назад и постоянно слышу, что сейчас упадок и кризис. Я к этому привык. Но у меня есть чувство, что у нас нет разрыва поколений. Это нам удалось. И что снимают параллельно и старые мастера, и совсем молодые. Анджей Вайда почти в 90 лет снял очень интересную и, на мой взгляд, удачную картину о Лехе Валенсе (бывшем президенте Польши, - ред.) и в это же время люди, которые могли бы быть его правнуками, тоже создают интересные картины.
С точки зрения статистики, мы - первая страна в Европе (после Франции), в которой люди ходят смотреть национальные картины. И потом польские зрители всегда нас ругают и говорят: кризис в кинематографе. А статистика показывает, что билеты они покупают. Значит, не потеряли в нас веру.
О героях своих фильмов
Мой герой – это всегда человек, пребывающий в поиске глубокого смысла жизни. Он пытается почувствовать разницу между добром и злом. Я очень не согласен с постмодернизмом, по этому поводу я шутил в фильме “Сердце на ладони” – это была философская притча, где с помощью языка постмодернизма я хотел компрометировать этот бред. Потому что релятивизм, который возникает с постмодернизмом, убивает все ценности. А без ценностей мы не можем жить.
Таким образом, мои герои всегда ищут что-то, за что можно зацепиться: за добро, за бескорыстность, великодушие. Найти таких героев трудно.
Об увлечениях
Радость делать то, чего я не умею, дает мне иллюзию, что я еще молодой. То, что я умею, – я уже делаю.
Вместе с коллегами я создал фестиваль в Польше, который называется Carousel cultura. Он своеобразный. Сложно даже сказать, чего именно это фестиваль. Он создан для новой молодой интеллигенции из провинции, и мы привозим интересных, известных людей, и заставляем их вести интеллигентные разговоры в присутствии публики.
На сложные дискуссии приходит более тысячи людей – летом, когда можно пойти на пляж. А они хотят послушать, к моей огромной радости. Это значит, что интеллигенция еще существует.
О новом фильме
Я только что окончил новую картину ("Инородное тело", - ред). Я горжусь ею, она - неожиданно для меня - вызвала даже протесты. Она связана с корпоративной жизнью, которая пришла к нам за последние годы вместе с большими корпорациями. И я попробовал рассказать о том, как мораль этих корпораций не совпадает с моралью, с которой мы выросли и которая нас как будто защищает.
Я оказался “под прицелом” феминисток, потому что мой главный герой – женщина, и она отвратительная личность. А они говорят: такие люди должны быть показаны как положительные герои, потому что она раскована, освобождена от нравственных ограничений. И говорят обо мне, что я политически некорректен. Но я даже чуть-чуть горжусь, что политически некорректен, потому что это тоже болезнь, которая меня раздражает.
Моя новая картина снята совместно с Италией и Россией, так что прокат в Украине зависит от России. Надеюсь, что она здесь будет показана. Хотя обстановка сложная, кинотеатров у вас мало и прокат очень ограничен. Если не будет ее в прокате – пусть покажут по телевидению. А если не будет и там – пусть ее воруют (смеется, - ред.).