Давид Черкаський про роботу, друзів і захоплення
25.08.2017
Подаємо інтерв'ю із кінорежисером, народним артистом України Давидом Черкаським — про роботу, друзів, захоплення.
Роман Губа, "Фокус"
Как настоящий "агент ноль-ноль-икс", Черкасский регулярно меняет явки и пароли. Поговорить с ним удаётся лишь с четвёртой попытки в Доме кино, который Давид Янович любит и называет "отличным клубом". Здесь его тоже любят, потому интервью постоянно прерывается случайными встречами с коллегами и друзьями Черкасского. Режиссёра они ласково называют Додиком. Ему 85, по паспорту — 84, и в следующем году его ждёт грамота от Госкино. Ничего другого, говорит, государство ему предложить не может.
Продолжение мультфильмов
В последние годы всё чаще говорят о продолжении ваших картин. Объявляли даже конкурс сценариев к мультфильму "Остров сокровищ — 2" и "Приключения капитана Врунгеля". Почему эти идеи не реализованы?
— Я так понимаю, что кто-то хотел на раскрученном бренде "проскочить в рай". Меня это не касается. Я всё сделал, мне уже неинтересно.
У вас разрешения спрашивали?
— А зачем? Есть книжка, надо у автора спрашивать.
Но вы же автор мультипликационных образов.
— Это да. Но всё равно это их дела.
Недавно на экраны вышел мультсериал "Казаки. Футбол", своеобразное продолжение работ Владимира Дахно. Не было идеи сделать что-то подобное?
— В 1990 году мне предложили сделать то, что я хочу. Я придумал "Сумасшедшие макароны" — работа с актёрами и мультипликацией. Снял актёров, мы ездили с экспедицией в Ялту, сделали заготовки для картины, осталось только нарисовать мультипликацию, и тут всё рухнуло — был уже 1992 год. Потом появилось предложение снять мультфильм "Остров сокровищ", но с животными. Мы сделали пилот, но и там всё рассыпалось. Это последнее из мультипликации, что я делал. Теперь эта сфера начинает строиться заново.
И как строится?
— Медленно, но будет. Самое главное, чтобы связь не прервалась.
Связь между кем?
— Между нами, кто уже дошёл до какой-то вершины, и теми, кто только начинает работать.
Изначально картина называлась "Макароны смерти". Откуда в названии появилось сумасшествие?
— Вы правы, сперва были "Макароны смерти". Но потом умер оператор. Мы так испугались, что пришлось поменять название.
Вы суеверный?
— Нет, но тогда задумался (смеётся).
Кино и политика
Сейчас на кино начали выделять деньги. Вас уже засыпали предложениями?
— Нет никаких предложений. Только ждут какую-нибудь дату, чтобы наградить. Вот будет восемьдесят пять — наградят грамотой. Нет студий, нет команды. Начинать всё сначала тяжеловато.
Вы смотрите украинское кино?
— Сейчас есть разное кино. Хорошее и очень хорошее. Мне понравился фильм "У реки". Отличная картина Евы Нейман. Она живёт в Германии, но считается украинским режиссёром. Девка гениальная.
Как вы относитесь к новым языковым квотам на телевидении, радио?
— Пока всё слишком туманно. В политику меня не тяните. Я в ней ничего не понимаю.
В прошлом году скончался Эдуард Назаров, ваш коллега и сопрезидент российско-украинского фестиваля анимации "КРОК". Как теперь будет существовать фестиваль?
— Им будет заниматься Юра Норштейн. Но теперь это московский фестиваль, а не киевский.
В Украине его не будет?
— В Киеве он проходит за 1–2 дня, и это не очень.
Московский и киевский фестивали как-то связаны между собой?
— И там, и здесь показывают одни картины. Но в России это праздник, поездки на теплоходе, общение, а в Киев лишь приезжает пара мультипликаторов, очень хороших, из Москвы. Теперь слово "Москва", наверное, некрасиво говорить? Назовём "инкогнито" (смеётся). Сейчас фестиваль на "остановке по требованию". "КРОК" остановился на Днепре. Это очень печально, но денег на то, чтобы фестиваль проходил на корабле, нет.
Образование
Вы выпускник Киевского инженерно-строительного института. После прихода на студию "Киевнаучфильм" переманили много коллег по институту. Важно ли профессиональное образование для мультипликатора?
— Я хотел поступать на архитектурный, но тогда евреев не очень брали. Так я поступил на факультет строительных изделий и деталей. Там собрались все, кто куда-то не поступил. Мы до сих пор дружим, правда, осталось 3–4 человека, но раньше каждые пять лет собирались.
Дахно тоже из ваших?
— Он архитектор. Когда я начал работать, он как-то меня нашёл. Мы дружили по институту, по спортзалу. Архитекторы все прекрасно рисовали, они понимали движение. А насчёт образования мультипликатора, то оно очень важно. Но мы сами доходили до всего. У нас получилось выработать своеобразную манеру. Делать так, как "Союзмультфильм", мы ещё не умели, поэтому искали иные пути и по чуть-чуть его обогнали. Ещё у нас был гениальный мультипликатор и педагог Марк Драйцун, он тоже пришёл из КИСИ. Затем появились гениальные армяне, эстонцы, латыши. Это была добрая конкуренция. Никакой злобы.
Есть ли такие качества, без которых в мультипликации работать нельзя?
— Нужно уметь рисовать, быть хорошим актёром, чувствовать музыку (пауза), ну и вообще выёживаться (смеётся).
У вас всё это есть, но вы при этом никогда не преподавали. Почему?
— Это совсем другая профессия — преподавать. Когда меня просят помочь, я не могу научить. Вот Эдик Назаров мог. Я же навязываю своё мнение, а не вытаскиваю из учеников то, что можно развить.
Работать не хочу
Почему ваш мультфильм "Остров сокровищ" вышел в США без кинематографических вставок с песнями?
— Я не был к этому причастен. Песни были для того, чтобы немного сократить работу мультипликаторам. То, что нужно было рисовать два месяца, мы сняли за два дня. Ну и плюс хотели шутейно, без назидания сказать, мол, не пейте, не курите, не танцуйте, не гуляйте, не соблазняйте девушек. Мне показалось это интересным.
На какую аудиторию ориентировались?
— Когда делаешь картину, ты делаешь её для себя. Только потом твоё видение может с чьим-то совпасть. Я делал, как умел, как-то оно совпадало.
Современным детям интересно смотреть ваши мультфильмы?
— Не знаю, даже не догадываюсь. Мне вот было интересно смотреть диснеевские. На них я и учился. Когда пришёл на студию "Киевнаучфильм", мы смотрели мультфильмы по кадрикам, изучали движения объектов.
Не было ли попыток в советское время навязать какую-то идеологию в ваши работы?
— Нет. Нас не трогали. А вот в Москве с этим было сложнее, сквозь игольное ушко не проскочишь. Они там всего боялись. Проблематично было сдать картину.
А идеи мультфильмов вам принадлежали или это был заказ?
— Объединение "Экран" из Москвы прислало заявку на мультфильм про Врунгеля. А я ещё до войны знал эту книжку Андрея Некрасова и рисунки Константина Ротова. В книге нет ни гангстеров, ни агентов. Истории не хватало. Я придумал детективный сюжет — украли Венеру. Раз украли — должен был быть заказчик. Так появился Шеф, потом два гангстера, а затем агент. Сценарий я писал как песню, просто лилось. После Врунгеля я уже делал что хотел.
"Врунгель" стал первым многосерийным мультфильмом. Ещё были "Казаки" Володи Дахно, но там в каждой серии новый сюжет. Его мультфильм показывали в кинотеатрах. А меня показали по телевизору — и писец, я стал самым знаменитым человеком в мире. Раньше, когда я клеил барышень, то говорил, что я Дахно. Только потом стал говорить, что Черкасский (смеётся). Мультипликатора и режиссёра никто в лицо не знает, но это не проблема.
А сейчас вас узнают?
— Нет. И это неплохо. Узнают разве что благодаря анекдотам в "Золотом гусе". Помню, был эпизод очень смешной, когда у нас поклонники имелись очень разнообразные, такие грузные дядьки. И вот вижу, идёт на меня человек, любитель анекдотов и надувается, явно что-то хочет хорошее сказать. Проходит мимо и говорит: "Вы наш поклонник", запутался бедный. Выплеснул эту любовь.
Вы всё ещё участвуете в "Золотом гусе"?
— Клуб захирел, но сейчас начинает оживать. Илья Ноябрёв и Валерий Чигляев хотят его возродить и, по-моему, у них это получится.
А вас на телевидение зовут?
— Мне это неинтересно. Лучше посидеть, попить водочку с хорошей закуской и поговорить на отвлечённые темы. О чём угодно, только не о политике. Тут и говорить нечего, какой-то беспредел происходит. Понять невозможно. Чтобы заниматься политикой, нужно в ней разбираться, а я рассуждаю о политике, как бабушка перед домом. Нужно или быть профессионалом, или не говорить о ней.
Чем занимались после развала студии?
— Рекламой. Получал большое удовольствие и зарабатывал деньги. Большие деньги.
Сейчас предлагают работать в рекламном бизнесе?
— Не хочу. Мне 85 лет. В этом году будет 86, хотя по паспорту только 85.
Как так?
— А до войны всем так давали. Родители предчувствовали войну и многих записывали на год позже. Чтобы не пошёл на фронт.
Где вы были во время войны?
— Сначала нас с мамой папа посадил на поезд в город Чкалов, ныне Оренбург, а сам отправился догонять свою часть. Война тогда была, конечно, не теперешняя. Война была всенародная.
А сейчас?
— А сейчас кто-то там воюет, здесь выпивают. Даже идея непонятна. Тогда если голодали, то все голодали, если вызывали на войну, так всех вызывали. Мать никогда не работала, и даже она вдруг стала работать.
У вас есть привычки, которым вы не изменяете?
— Люблю спорт. Примерно с седьмого класса и до окончания института я занимался спортивной гимнастикой. Был крепким перворазрядником. Состоял в сборной Украины по гимнастике среди студентов. На студии мы всё время по два часа маньячили в футбол. А потом горные лыжи с 50 лет. Года четыре назад я ещё катался, но травмировал колено, а так до сих пор бы катался.
Світлина Олександра Чекменьова
Роман Губа, "Фокус", 28 червня 2017 року