Ксенія Джорно: Кримські татари пам'ятають кожну хвилину депортації
14.05.2015
Документальна стрічка «Кирим» (QIRIM) режисера Ксенії Джорно (Жорноклей) бере участь у презентаційній програмі Short Film Corner в рамках Каннського МКФ і Каннського кіноринку. Показ заплановано на 18 травня – до річниці депортації кримськотатарського народу.
Герої фільму – три покоління кримських татарів: ті, хто пережив депортацію 70 років тому, ті, хто повернувся, и ті, хто народився в українському Криму. Для кожного покоління батьківщина – це Крим.
На презентації стрічки на кінофестивалі DocudaysUA в залі був аншлаг. Наприкінці травня обіцяють нові покази у Києві.
Режисер Ксенія Джорно навчалася та працювала журналістом у Франції, а зараз працює у медіа-компанії в Об'єднаних Арабських Еміратах. Серед іншого, знімаючись у телесеріалах.
Про те, як і чому українка, родом з Вінниці, що працює в ОАЕ, вирішила зняти кіно про кримських татарів INSIDER розпитав Ксенію Джорно.
Ольга Веснянка, INSIDER
- Ксения, расскажите в нескольких словах, о чем ваш фильм?
- Мой фильм о людях, вернее о поколениях людей. Cейчас история крымских татар для меня пример того, что может произойти с любым народом.
И если уж говорить о сюжете фильма, то это история о поколениях крымских татар: тех, кого депортировали 70 лет назад, тех, кто вернулся после депортации, и о поколении молодых татар, которые родились в украинском Крыму.
И параллельно с этими историями я показываю крымскотатарскую свадьбу, которая переносит нас в будущее, рассказывая историю нового поколения, которое родилось под флагом уже другой страны - России.
- Почему вы назвали фильм именно на крымскотатарском языке – "Къырым"? Так будет звучать и на фестивале в Каннах?
- Да. У Крыма много лиц. Если этот фильм представлять на международной сцене, то хотелось, чтобы люди узнали Крым немножко другим, чтобы они увидели, что Крым многонациональный.
Кроме официального названия Crimea на английском и на французском, есть еще название, которое переносит нас к истокам, потому что Крым – это крымскотатарское слово.
Некоторые люди мечтают переименовать Крым в Тавридию, как это было при Екатерине. Поэтому использование слова Къырым всегда напоминает нам о происхождении этого слова, о коренном народе, который там проживает.
- В фильме "Къырым" в кадре комментируют мусульманские семьи. Расскажите об этих героях.
- Герои моего фильма - это обычная крымскотатарская семья из деревни под Симферополем. Абсолютно похожи на любую украинскую семью, которая живет в деревне. Единственная разница - они следуют мусульманским обычаям, порядкам. А так - такие же семьи.
- Гостеприимные…
- Очень. И душевные! Когда я приехала, меня там встречало практически всё село. Все приходили в гости на чай. Для них это было "кто-то приехал из Украины".
- Заметила, что героине в годах, было тяжело говорить.
- Нет. Алиме Бекировой было очень легко говорить. Просто сама тема… она очень долго рассказывала. Интервью длилось больше 3 часов, но я оставила только три минуты.
- Вы говорили, что вся ее семья была депортирована.
- Да, и она тоже. Тогда ей было 17 лет. Сейчас - 87.
Она до сих пор все помнит - и даты, и имена. Алиме мне рассказывала историю девочки, которая умерла в поезде. И она до сих пор не забыла её имя. Депортированные крымские татары помнят эти моменты поминутно. Мне кажется, такое не забывается.
- И это только одна семья…
- Да. Алиме Бекирова была представительницей поколения, которое помнит депортацию. Была еще одна героиня – Айше – она вернулась в Крым из Центральной Азии. Она строила собственными руками свой дом, со своим сыном в какой-то яме делала кирпичи.
Еще один персонаж - Мавиле Халиль, которая работает ведущей на АТР. Она представительница нового поколения, которое родилось в украинском Крыму. Для нее депортация - это уже часть истории и рассказы её родителей. Поэтому она переживает это совсем по-другому.
А сама свадьба представляет собой создание нового поколения, новой семьи. Брак был зарегистрирован в Бахчисарае, в "российском" ЗАГСе. То есть это уже новая семья, но под российским флагом.
- Эти семьи не выехали и не планируют выезжать?
- Да. Они все родственники, дальние, близкие. Но самое интересное, что как-бы там не было - жизнь продолжается.
- Вы родом из Винницы. Что вас подтолкнуло снять фильм о Крыме?
- Я живу в арабской стране. Мне очень больно, когда палестинцы или сирийцы рассказывают про свою войну. Про конфликт в Украине они говорят примерно так: "Вот, а у нас это длится уже 30-40 лет, у нас эти проблемы уже годами. Теперь вы знаете, как мы себя чувствуем". Но они, в принципе, про саму трагедию ничего не знают. Я им много рассказываю.
- Ваш фильм мне кажется скорее социальным, нежели политическим. Каким-то человечным что ли…
- Да. Когда мы говорим об историях людей, они становятся личными. Я думаю, что нам всем нужно поехать в Крым и пожить в этих семьях для того, чтобы почувствовать на себе, насколько это тяжело. Вот, например, у мамы невесты из фильма недавно были проблемы со здоровьем. Они вызвали "скорую". Ждали три с половиной часа, чтобы приехала "скорая". И когда она приехала, врачи попросили российский паспорт. А у нее его нет. Ей оказали медицинскую помощь, но сказали: "В следующий раз без российского паспорта и страховки даже не звоните". Это человечно? Это не медики, это животные.
- Это система… концлагерь.
- Это снова депортация! Их сделали заложниками, и они депортированные люди на своей территории. Это хуже.
- Вы живете много лет в Объединённых Арабских Эмиратах, удавалось ли вам уже что-то делать в сфере кино?
- Первое, что я сделала, – была одним из продюсеров американского документального фильма, который называется "Развод глазами детей". Это полнометражный социально-документальный фильм. Режиссером фильма был Евгений Афинеевский. Кино получило премию на фестивале World Fest в Хьюстоне в Техасе прошлой зимой.
После этого я сняла документальный фильм про эмиратского молодого человека, который занимается дрессировкой арабских лошадей. В большей мере - это история отношения родителей с детьми в Арабских Эмиратах. И вторая моя работа - короткометражный документальный фильм о конкурсе красоты верблюдов, который я снимала для Шейха Султана Бин Заеда. Это брат президента и он владелец этого конкурса красоты.
Этот фильм я снимала как документальную короткометражку для Шейха. Моей целью было рассказать о традиции этого конкурса, не подавать это, как новость, а понаблюдать со стороны.
Тогда у меня была возможность находиться в меджлисах и в арабских домах, куда женщины вообще-то не ходят. А мне дали такую возможность - я снимала, ела с ними, ночевала у них на ферме, наблюдала, как они готовят верблюдов к конкурсу красоты. Была там, куда даже арабские женщины не попадают.
- А какая судьба этого фильма?
- Фильм у шейха. Работу я сдала, и я не знаю, какие планы… это зависит от него. Если у него не будет никаких пожеланий, то я могу сделать все, что хочу с этим фильмом.
- Вам разрешили снимать, потому что вы иностранка, потому что это не противоречит традициям?
- Да. Это большой плюс на самом деле. Когда ты иностранка, ты всегда можешь найти какую-то возможность - пройти, посмотреть, как у них там все происходит. Хотя, если следовать традиции, то многие вещи нельзя делать, но это прощается.
- Вот вы говорите, что вам посчастливилось снимать там, где арабские женщины, возможно, не могут работать. Не сталкиваетесь ли вы с какими-то сексистскими ожиданиями, шуточками или непониманием, или "да нет, ты этого не сможешь"?
- Нет, абсолютно нет. Кстати, в Эмиратах очень много режиссеров-женщин. И даже на Абу-Дабийском кинофестивале в Эмиратском конкурсе было больше режиссеров женщин, чем мужчин. У них девушки часто после школы уходят учиться. Если они уходят в университет, то они идут на Медиа, Арт, Искусство, Фотографию, потому что это профессия, которая им, наверное, ближе, можно реализоваться как-то по-другому. Они могут совмещать это с семьей и тому подобное. Это их первый выбор.
- То есть вы комфортно себя чувствуете, как режиссер?
- Абсолютно! И страна достаточно молодая, индустрия развивается, поэтому настоящих профессионалов очень мало и все, в какой-то степени, равные. То есть нет такого – мужчина лучше, женщина хуже. Пока что все на одном уровне и пытаются чего-то добиться.
А на телевидении немного по-другому, потому что очень много приезжих профессионалов. На телевиденье менеджмент местный, а профессионалы обычно ливанцы, сирийцы, египтяне, представители других национальностей. Обычно эмиратцы – режиссеры или продюсеры, они не любят выполнять черную работу, они любят такую, более престижную.
Ольга Веснянка, INSIDER, 12 травня 2015 року