Марина Горбач: Вікторя Спесивцева знялася у нас після 10-річної перерви
25.02.2015
26 лютого у вітчизняний кінопрокат виходить довгоочікувана україно-турецька стрічка «Люби мене». Видання МЕДІАНЯНЯ зустрілося із режисером стрічки Мариною Горбач, щоб дізнатися про роботу над фільмом та особливості україно-турецької співпраці у кіно.
– Марина, поздравляю с долгожданной премьерой в Киеве. Но почему только сейчас, если в других странах она состоялась уже давно?
– У нас была очень сложная история с защитой фильма, поскольку его поддерживало Госкино. Картина была готова к маю 2013-го, и мы хотели сразу же презентовать ее в Украине. Но Госкино, которым тогда еще руководила Екатерина Копылова, нам просто не разрешало этого делать. Хорошо, что права на картину есть и у турецкого копродюсера, так что за границей мы ее показывать могли. Думаю, если бы все права были у Госкино, то вообще стоял бы большой вопрос, увидит ли картина свет. И только сейчас, со сменой власти в Украине, это стало возможным.
– Но тем, как картину приняли в других странах, вы довольны?
– Довольна. Другой вопрос, что в странах, условно говоря, постсоветских, ее восприняли так, как я и рассчитывала. А европейцы часто думали, что смотрят комедию. История-то об Украине, украинке, но рассказывается она через взгляд иностранца. Поэтому многие наши реалии для европейцев – просто сюр. Например, у нас есть эпизод, в котором герои видят на улице драку мужа и жены. И когда герой пытается защитить женщину, та в ответ начинает его лупить: мол, не твое дело, не трогай моего мужа! Для нас это – грустная реальность, а европейцы от смеха под стулья падали: такого ведь не бывает! В этом разница эпизодного восприятия. Мне часто говорили: «Мы и не думали, что у вас в стране такие проблемы».
Но в целом хочу сказать, что особенно для турков это кино было очень полезным. Ведь наш герой едет в Украину в секс-тур, но поскольку попадает в жизнь и семью героини-украинки, у него возникает другой взгляд и на нашу страну.
– Тему любви украинки и турка вы взяли за основу сценария наверняка неспроста? Она ведь вам близка как никому…
– Ну, на самом-то деле наше кино не про любовь... Оно – о выборе. Ведь у героев нет даже поцелуя. Вернее, он есть, но это не поцелуй любви. Скорее, поцелуй влюбленного человека. Наш фильм – о том, как женщина-содержанка ищет выход из зависимости от своего любовника. То есть, она абсолютно не готова начинать отношения под названием «любовь».
А герой действительно в нее влюбляется. Но еще раз скажу – это история про выбор. Выбор героини – в том, выбираться из своей зависимости или возвращаться обратно. Вопрос в том, с каким мужчиной она останется, будет ли свободной в конце или все же сделает шаг назад. Кино об этом. Поэтому в нем так много социального подтекста.
– А почему вы снимали в основном в Киеве?
– Это обусловлено сценарием. Не могли же мы снимать украинский город в Турции. Кстати, почему еще я жалела, что премьера не состоялась вовремя – центр Киева у нас еще тот, прежний. Сейчас-то он совершенно другой. Наш иностранец начинает знакомство с Киевом с ночного клуба и сразу оттуда попадает в маленький милицейский участок на Троещине. А потом, утром, оказывается на набережной Днепра, и там уже начинается другая история. Мы снимали и в Печерском районе, и на Троещине, и на Борщаговке – то есть, продемонстрировали Киев абсолютно со всех сторон. Для нас было очень важно показать, что на самом деле происходит в душе украинки, которая старается представить себя людям сильной, красивой и уверенной. И в этом смысле с Киевом у нее много общего.
Для нас было принципиально снимать город именно зимой, и нам очень повезло: той зимой снега было полно. Все 20 дней, что мы снимали натуру, он лежал везде. И Киев у нас получился очень красивым, зимним. Это была такая творческая визуальная задумка: цветовое решение фильма меняется в зависимости от того, как меняется героиня. А финал у нас практически черно-белый, потому что у нее две дороги – черная и белая, середины нет. В конце она должна сделать свой выбор.
– У иностранцев наши реалии удивления не вызывали?
– Когда они увидели маленькую 35-метровую квартиру, в которой две женщины спят практически рядом, у них был один вопрос: «Неужели это правда? Неужели у вас есть такие районы, такие квартиры? А почему там так темно?..»
– Команда у вас была интернациональная, актеры - и турки, и украинцы. Чувствовалась какая-то разница в работе с ними?
– Конечно. Более того: поскольку я определенное время училась и потом работала в Польше и Швеции, то могу и с ними сравнить. Украинцы и поляки – все равно актеры одной школы, у турков – совершенно другая актерская школа. Наши привыкли сперва разбирать характер героя, искать «зерно роли», им нужно, чтобы в уме все сложилось, и тогда они начинают подключать чувства.
У турецких актеров все абсолютно наоборот: сначала они дадут эмоцию, а уже потом будут разбираться, что сделали. Думаю, в этом и состоит феномен турецких сериалов: они снимаются очень быстро из-за того, что турецкие актеры инстинктивно очень быстро работают. Думаю, это связано с менталитетом – у них очень быстрая отдача через эмоцию. Это потом уже можно попробовать что-то изменить или попробовать еще какие-то варианты.
Усхану Чакиру можно было сказать, что он – разозленный пес, и для него этого было достаточно. А для Вики Спесивцевой, которая до нас 10 лет не снималась, было очень важно чувствовать себя защищенной, знать, что нигде за спиной нет даже осветителя, который как-то не так смотрит. У нее должен был быть в сердце полный комфорт, тогда она начинала подключать и эмоции.
У нас был довольно серьезный подготовительный период, мы привозили Вику в Стамбул, потому что Усхан снимался тогда и не мог приезжать в другую страну. И мы с ними фактически сначала прорепетировали все кино.
– А в подходе к работе есть какая-то разница у актеров?
– Как раз все актеры были очень дисциплинированы. Я вообще очень люблю актеров и думаю, что они отвечают мне взаимностью. Но что до работы с группой в целом, тут я точно могу сравнивать, потому что у меня есть международный опыт. Тем более, у нас была чешка – художник-постановщик, чехи же писали звук.
Конечно, съемки были очень сложными из-за сильного холода, возможно, людям нужно было мотивировать себя больше. Но в следующий раз я, возможно, более внимательно буду подбирать вторые цеха – не операторов, художников и т.д., а помощников, ассистентов. А может, буду просто больше с ними разговаривать и объяснять важность их участия в этом процессе. Потому что если им не объяснять, ничего не получится. Думаю, этот фактор сыграл свою роль: я в основном общалась с руководителями цехов, надеясь, что они будут разговаривать со своими подчиненными. А в украинских реалиях нужно контактировать со всеми - до последнего уборщика или переносчика реквизита, объяснять им, о чем кино, что сейчас происходит на площадке…
Чтобы люди тоже чувствовали, что они важны, они в процессе. Сами себя они не стимулируют. За границей этого делать, конечно, не нужно – люди сами знают, что им нужно все делать качественно, иначе их работу сделает кто-то другой.
В этом вопросе я проиграла.
– Виктория Спесивцева согласилась на роль в «Люби меня» легко?
– Совсем не легко. О Вике я думала всегда. Едва начав писать сценарий, мы с продюсером Еленой стали ее искать, но она долго не отвечала ни на какие месседжи. Оказывается, Спесивцева в то время вообще приняла решение, что больше сниматься не будет: ее бывший муж, Андрей Жолдак, как ни странно, не особо поддерживал ее в актерской профессии. Вика где-то полгода не отвечала вообще. Когда же мы поняли, что у нас есть поддержка Госкино, попытались связаться снова. За полгода, что Вика не выходила на связь, мы проводили кастинги – попробовали очень многих молодых актрис, моделей. И у меня было уже, кстати, пару претенденток на главную роль.
Но Елена, спасибо ей, еще раз отправила Вике окончательный вариант сценария и через Facebook написала о том, что у нас уже есть финансирование. Мы уже ничего не ждали, но Вика вдруг ответила – она прочла сценарий, и мы вступили в переговоры – это уже было где-то за два месяца до съемок. А через неделю пригласили ее в Стамбул и стали работать. Уже потом Спесивцева рассказала, что развелась с Жолдаком, и вся эта история освобождения из «клетки» оказалась для нее очень близкой. Она сказала: «Я хочу это сыграть, я знаю, о чем это. Давайте работать».
Марина с исполнителем главной роли Усханом Чакиром (слева) и свои мужем, продюсером картины Бахадыром Эр
– Первый фильм, который вы сделали вместе с мужем – абсолютно фестивальная история. А «Люби меня» все-таки рассчитан на массового зрителя…
– А сейчас мы вообще пишем детский фильм. Это – не смена индивидуальности. Мы просто меняем язык в зависимости от того, что хотим рассказать. Но я бы не сказала, что наш фильм – для массового зрителя. Он где-то на грани, потому что, например, герои очень мало разговаривают – у них попросту нет общего языка. Но, тем не менее, между ними есть жизнь, есть история, они понимают друг друга. Конечно, «Люби меня» вышел на DVD, его купил самый большой в Турции телеканал, он два раза был в прокате – есть моменты, которые приписывают ему коммерческую составляющую. И дай Бог, чтобы и в Украине он тоже появился на телеканалах и стал доступен массовому зрителю. Но в нем есть и наш кинематографический язык: и способ использования камеры, и способ работы с цветом… И не могу сказать, что мы делали что-то для дистрибуции – мы делали так, как чувствовали.
– Сколько стран уже увидели «Люби меня»?
– Мы были на 50 с лишним фестивалях, а стран у нас было… Ну, может, около 45.
Я не ездила в Японию из-за маленького ребенка, но Елена рассказала, что японцы приходили к ней после показа, обнимали ее, целовали, плакали у нее на груди… В Германии были интересные показы, но на груди у нас никто не плакал. В Турции зрители иногда даже ссорились в конце, доказывая друг другу, каким должен был быть финал.
Мне лично до сих пор вспоминается сдача кинокопии для архива киностудии Довженко. После всех проблем с Госкино принимать копию по техническим характеристикам пришли две женщины – одна проверяла звук, вторая – качество изображения. Они пришли с бумажками, ручками и «проверочным» настроением. Сделали пару заметок, а потом просто стали смотреть картину... И я в первый раз увидела реакцию на фильм простых украинских женщин – это было очень трогательно. Очень хорошо, когда зритель чувствителен. Я вижу своего зрителя таким.
- Вы ведь с мужем уже не первый фильм делаете вместе. А что у вас было раньше – кино или любовь?
– Сначала была учеба. Наша история началась еще в 2005-м. Я на тот момент училась в институте Карпенко-Карого, Бахадыр учился в Стамбуле, на кинофакультете в университете Мимар Синана. И мы вместе приехали на фестиваль в Баку со своими короткометражками. Мы были студентами, никакой истории «режиссер - продюсер» еще не существовало. Потом меня с этой же короткометражкой пригласили на Берлинале, и Бахадыр тоже туда приехал. Когда же я поступила в Школу Анджея Вайды, Бахадыр тоже приехал в Польшу... В общем, мы все время пересекались и, в конце концов, поженились.
Никогда не думала, что выйду замуж за иностранца, уеду из Украины и буду снимать кино за границей.
– Как вас приняла Турция?
– У меня был довольно тяжелый акклиматизационный год, я не знала языка, и вообще для меня это тоже был тяжелый выбор. Но я шла за сердцем. А потом Бахадыр написал сценарий фильма «Рычание черных псов», его поддержал местный минкульт, нам выделили финансирование, плюс были деньги, подаренные нам на свадьбу, личные сбережения Бахадыра. Так мы сняли наш первый фильм – причем с украинским оператором, моим соучеником Святославом Булаковским. «Люби меня», кстати, снимал тоже он. После этой картины мы основали свою компанию, и теперь работаем вместе. Хотя на сериалах и рекламах Бахадыр работает сам.
– Как вообще работается с мужем?
– Тяжело! (смеется) Главное – не работать дома. Когда мы делали первое кино, у нас не было детей, поэтому весь рабочий процесс мы обсуждали дома за завтраком, обедом и ужином – пос-то-ян-но!
И это неправильно. Это разрушает отношения. Ну, пока мы были совсем молодыми, отношения это не портило. Думаю, сейчас все было бы по-другому. Поэтому теперь мы дома работу не обсуждаем: договариваемся о месте и времени, готовим вопросы друг к другу и идем на деловую встречу.
Ну и, конечно, последнее слово – всегда за автором идеи. В первом фильме автором идеи был муж, и я говорила: «Если ты так чувствуешь и думаешь – делай. Даже если я не согласна». В «Люби меня» решающее слово уже было за мной.
Но все равно, работа с мужем – нелегкое испытание. Так же, как и с женой – думаю, Бахадыр бы вам еще больше рассказал (смеется).
– Как в Турции ситуация с кино? С сериалами, смотрю, все хорошо.
– С кино тоже все хорошо. Турки снимают очень много: в среднем – 80 фильмов в год. Почти каждую пятницу в прокате появляется в среднем два турецких фильма. Попасть в дистрибуцию очень сложно. И 6-8 фильмов у них получили более миллиона зрителей. Турки себя очень любят, постоянно ходят именно на свои фильмы. Когда у них одновременно вышли «Аватар» и картина известного турецкого комика, все пошли на комика. Они такие: сначала смотрят свое, потом – голливудское... Надеюсь, в Украине так тоже однажды будет. Потому что я до сих пор хочу снимать кино в Украине.
МЕДІАНЯНЯ, 17 лютого 2015 року