По словам директора «Укркинохроники» Натальи Шевчук, инвест-договор с этой компанией был подписан еще в 2004 году и первоначально предполагал возведение жилых домов на земельном участке, который принадлежит студии. Теперь директор намерена внести правки в проект и вместо жилья строить грандиозный киногродок. В планах - провести частичную реконструкцию студийных строений, а частично - снести старые здания и на их месте построить большой комплекс. Здесь собираются разместить съемочный павильон, монтажный, гримерный, реквизиторский и костюмерные цеха, номера для приезжих съемочных групп и актеров, кинозалы, залы, где всем желающим будут показывать, как создается кино, а также предоставят возможность снять собственный фильм. Помимо этого, в проекте киногородка обязательно должен быть предусмотрен учебный корпус для кинофакультета университета им. Карпенко-Карого (напомню, по решению Минкульта в 2001 году корпус «Укркинохроники», где производились диафильмы, отдали этому вузу), а также фотопавильоны, центр детского творчества, актерская школа и студия танцев. Наконец, отдельный пункт этого мегапроекта -операция по облагораживанию старой артезианской скважины, которая находится на территории небольшого парка с реликтовыми, как утверждает Наталья, деревьями, где с недавних пор поселились совы. Директор усматривает в этом хороший знак.
Чтобы в полной мере понять, насколько невероятной и дерзкой кажется идея строительства такого киногородка, нужно прийти и увидеть своими глазами, как сегодня выглядит «Укркинохроника». Вместе с директором мы прошлись по владениям студии, чтобы запечатлеть на видео то, что вскоре может быть пущено под снос, и вообще разобраться, где именно планируется стройка.
Некогда знаменитая (подробную историю основания, полнокровной жизни и упадка «Укркинохроники» читайте здесь) на весь Союз киностудия, где сформировалась украинская школа документалистики, сегодня доведена до крайнего убожества. Тем, кого ничего не связывает с этим местом, будет любопытно оказаться в реалиях времен заката СССР, «декорированных» кучами всевозможного мусора, который накопился здесь за годы уже независимой Украины. Те же, кто когда-то жил и работал на студии, признается Наталья, избегают сюда приходить: болит сердце.
Не скрою, на фоне руин когда-то активно снимающей студии и в свете текущего положения дел в нашей стране исполненный энтузиазма рассказ моей собеседницы о том, как на «Укркинохронике» заработает киногородок, невольно напомнил мне эпизод из «12 стульев». Тот, где Бендер строил планы по превращению уездного города Васюки в межгалактический центр паломничества шахматистов. Даже несмотря на то, что студия - и это не раз подчеркнула в беседе со мной директор, говоря о скудном, но все-таки кинопроизводстве за годы ее руководства - уже вышла на международный уровень сотрудничества. Похоже, большими, чем я, романтиками оказались депутаты КГГА. На недавнем заседании Комиссии Киевсовета по вопросам культуры и туризма идея киногородка была одобрена, теперь студия вместе со своим инвестором должна разработать подробный план строительства. Но уже сейчас Наталья Шевчук спешит заверить городскую власть и общественность: если проект будет успешным, по такому же алгоритму можно проводить реанимацию и других государственных киностудий.
В сети не так уж много информации о том, чем известна нынешний директор «Укркинохроники» и при каких обстоятельствах она оказалась на этой должности. Наталья охотно рассказала мне подробности своего профессионального становления. Она - киевлянка, режиссер, клипмейкер. Окончила Киевский национальный университет театра, кино и ТБ им. Карпенко-Карого (специализация - режиссер театра). После окончания вуза работала в Украинском центре народного творчества, была режиссером-постановщиком массовых культурных мероприятий. По рекомендации Университета была принята на работу на одну из первых в Украине коммерческих телекомпаний «Мегапол», где в качестве режиссера работала в новостях, делала новости, детские программы, была автором и ведущей туристической программы «Сам собі мандрівник». Снимала клипы Дмитрию Климашенко, Кате Бужинской, Татьяне Недельской, Евгению Рыбчинскому, а также сотрудничала с рекламными агентствами. Работала на ТРК «Золотые ворота», была автором и режиссером музыкального проекта «Голливуд-Киев-транзит», вместе с Александром Ягольником создавала проект «Музыкальные новости». В течение двух лет под псевдонимом Любовь Ветреная работала ведущей утренних эфиров на «Нашем радио». С 2002 года - преподаватель кинорежиссуры и актерского мастерства в Киевском национальном университете культуры и искусств. По приглашению своего давнего друга, тогдашнего министра культуры и туризма, Михаила Кулиняка в сентябре 2011 года заняла должность директора «Укркинохроники».
О том, почему практически каждый директор (включая и мою собеседницу) киностудии был вынужден ходить в прокуратуру, как на работу, с помощью каких аргументов ей удалось убедить инвестора отказаться от строительства на земельном участке «Укркинохроники» жилых помещений в пользу идеи создания здесь киногородка, а также о своем видении проблем украинской киноиндустрии - в интервью Натальи Шевчук.
- В сентябре 2011 года Михаил Кулиняк, который на тот момент был министром культуры, пригласил меня возглавить студию. На тот момент «Укркинохроника» была без директора уже около полугода.
Я с Михаилом знакома с 1990-ых годов, когда у него была жена-певица Милана, он ее продюсировал. Сейчас они уже в разводе, она живет во Франции. Я им тогда, еще в 1990-ых, снимала клип в Олесском замке под Львовом, мы подружились. Потом, когда он стал замминистра по культуре и туризму (согласно данным Википедии, этот пост М.Кулиняк занимал с ноября 2006 г. по август 2008 г. - ТК), я ему помогала, режиссировала разные массовые мероприятия, в частности День шахтера, концерты во Дворце «Украина».
- Какой была ваша реакция на это предложение?
- Во-первых, Михаил меня особо и не спрашивал. Он мой друг, сказал надо - значит надо. Надо на амбразуру? Значит, Шевчук. Знаете, я получила студию как кота в мешке. Я не знала, какая здесь ситуация. Меня привели знакомиться с коллективом, и только потом я узнала, что работникам студии в течение 9 месяцев не выплачивается зарплата, что студии за долги (на тот момент около 7 млн. грн.) отключили свет, воду и так далее.
У меня закрались подозрения еще в кабинете Кулиняка, когда мы обсуждали его предложение, и к нам пришла начальник отдела кадров «Укркинохроники». Она так на меня смотрела, как будто хотела сказать: «Не соглашайтесь, не надо вам это». Я говорю: «Михаил Андреевич, может, я чего-то не знаю?». Нет-нет, говорит, все в порядке, берите и руководите студией. Я решила, что ладно, справимся. Что происходит на студии в действительности, я узнала только после того, как подписала контракт.
- Как вас принял коллектив?
- Позитивно. Они очень долго ждали директора. Вы же понимаете, что жить без директора - это значит не иметь права подписи, не иметь возможности работать. Не было даже исполняющего обязанности. До меня директором студии был Константин Шамин, но насколько я знаю, с ним разорвали контракт досрочно. Причину я до сих пор понять не могу. Как раз при Шамине в Украине впервые был проведен питчинг кинопроектов, но на тот момент никто на студии не знал, что это такое, как в нем поучаствовать. В течение двух лет, пока Шамин был директором, студия не сняла ни одного фильма вообще. Вскоре после того, как я стала директором, проводился второй питчинг, и студия в нем принимала участие.
- Сколько людей было в штате на момент вашего прихода?
- 33 человека. Я никого не увольняла, просто некоторые самостоятельно сократились, как, например, моя секретарь. Напечатать документ я могу сама, а платить ей зарплату было не из чего. А при Шамине была большая чистка и, может быть, и поэтому его не сильно жаловали. Раньше в штате студии были и операторы, и режиссеры, но они все были в простое. Шамин сократил всех творческих сотрудников до минимума.
- Давайте обратимся к текущим событиям. Я знаю, вы присутствовали на недавнем совещании, где шла речь о судьбах украинского кинематографа. На этом мероприятии был министр культуры Вячеслав Кириленко. Значит, в том числе и у вас была возможность напрямую озвучить проблемы «Укркинохроники». Вы это сделали?
- Нет. Передо мной выступил директор киностудии им. Довженко Янчук и все вопросы озвучил. Проблемы государственных студий одинаковы. Знаете, такая встреча происходила и при министре Нищуке, в том же практически составе, и Кириленко как вице-премьер по гуманитарным вопросам там тоже был. Проблематика киноиндустрии не поменялась с тех пор, одна небольшая разница - на вот этой недавней встрече были представители Минфина, Фонда Госимущества, которые встали и пообещали, что они сделают это и это, передав эти обещания в письменном виде Кириленко. То есть в отличие от той встречи, которая была при Нищуке, в этот раз были даны гарантии, что с проблемами нашей киноиндустрии начнут разбираться. Посмотрим.
- Знаете, как сказал на совещании Кириленко, если на кино выделить 300 или даже 500 млн. грн., кинематографистам этого все равно не будет достаточно. И он прав. Кинематографистам никогда не бывает достаточно. Знаете, это как в сказке про шапки: из одной и той шкурки можно сшить и одну шапку, и десять. Я это знаю точно, и с этим финансовым обоснованием я, как только взяла студию в управление, приходила на встречу с предыдущим руководителем Госкино Копыловой. Я посчитала расходы студии (зарплата, налоги, коммунальные платежи) и поняла, сколько студия будет тратить в месяц. Предположим, это 200 тыс. грн. Значит, студия должна снимать фильмы на 2 млн. грн. в месяц. Я проанализировала всю ситуацию и поняла, что 8 млн. грн. в год для нашей студии было бы достаточно, чтобы мы были счастливы. Вполне подъемные деньги при общем бюджете на кино в 163 млн. грн., который был при Копыловой. Выделить целенаправленно такие деньги госзаказом для нашей студии было можно, остальные средства - путем питчингов можно было бы пустить на кинопроизводство. Но Катерина не поняла мой экономический подход, диалог у нас не сложился.
Понимаете, после развала СССР студия постепенно разваливалась, в отсутствии госфинансирования все докатилось до того, что за долги нас лишили части территорий и строений. Причем это происходило не только с «Укркинохроникой». До банкротства и нас, и другие государственные студии доводили сознательно. Власть столько раз менялась, но все без исключения предпринимали попытки вывести студии из списка не подлежащих приватизации, подмять, продать, раздерибанить землю.
- Подобные попытки в отношении «Укркинохроники» имели место и после того, как вас фактически по дружбе эта же власть сделала директором?
- Конечно. Но еще при Януковиче я придумала свой способ противостояния этим попыткам. И за время, пока я директор, у студии не только ничего не отобрали, а наоборот, мне удалось вернуть многое. Когда я возглавила студию, я увидела, что часть наших территорий передана Национальной академии искусств Украины и Национальному университету театра, кино и ТВ им. Карпенко-Карого, а часть площадей, которые были на нашем балансе, использовались непонятно кем и непонятно на каких основаниях. В центральном корпусе студии первый и третий этаж были полностью заняты не студийцами, здесь были все кому не лень. Я начала разбираться, выяснила, что нет никаких договоров об аренде или других документов, которые бы обосновывали присутствие у нас на территории этих людей, не имеющих к студии никакого отношения и занимающихся своими делами. Я предложила всем этим людям заключить договора или уходить. Ушли, потому что никто не хотел платить нам денег.
Дальше при Новохатько (в феврале 2013 г. был назначен министром культуры, 24.02.2014 г. уволен. -ТК) я неожиданно узнала из СМИ, что вся земля студии передана Киевсоветом Университету им. Карпенко-Карого. Я выяснила, что, оказывается, все документы студии каким-то образом были переданы этому вузу и он теперь является собственником наших территорий, всех 28 объектов недвижимости. И это при мне, при живом директоре! Я продумала стратегически, что вся страна не может быть закоррумпирована. Не может быть, чтобы все органы государственной власти были в одной схеме. И тогда я написала только одно письмо, но адресовала его одновременно президенту, Кабмину, Киевсовету, Генпрокуратуре и министру культуры, чтобы все понимали, если кто-то с кем-то в связке, что эта информацию увидят все. В этом письме я написала: вот документы, в собственности студии имеются вот такие объекты, студия не может повиснуть в воздухе, из-под нее нельзя выдернуть землю, наши права нарушены. А также при содействии Николая Катеринчука я подала запрос относительно рейдерского захвата земли «Укркинохроники». Этот вопрос прозвучал на всю страну, все сразу остановилось. Руководство Университета хотело тихо все сделать, но получилось громко. Я не женщина-воин, я пришла не воевать, а строить. Женщины созидают, рожают, воспитывают. Поэтому я не хочу никого выгонять отсюда, наоборот я хочу сделать все для того, чтобы здесь все процветали. Работаем вместе, а не воюем, только не надо больше у студии ничего отбирать, нам все нужно.
- Как стало недавно известно, вы при содействии инвестора, частного акционерного общества «Зодчая диадема», планируете развернуть большую стройку на той территории, которая сегодня остается за «Укркинохроникой». Окончательного проекта киногородка пока нет, его еще предстоит детально разработать, однако, насколько я понимаю, Киевсовет уже поддержал ваше намерение. Расскажите, откуда взялся этот инвестор?
- Инвест-договор подписан еще в 2004 году при директоре Лымаре (как сообщает журнал «Країна»,Иван Лымарь руководил студией трижды: с 10.03.1992 г. по 1.031993 г., с 11.01.1994 г. по 24.09.1997 г. и с 2.03.2004 по 29.09.2006 г. - ТК). Это он их нашел. Договор подписали, но ничего не делалось. Компания «Зодча диадема» работала уже в те годы, на тот момент это было ЗАО. У компании европейский капитал, но ее директор на данный момент - украинец. Там были какие-то люди, которых я не знаю, акции покупались-продавались, менялся состав директоров. Знаете, почему за все эти годы никто из тех, кто желал убить студию, не смог достичь своих целей? Именно потому, что был подписан этот договор, который предполагал, что инвестор не только займется строительством на территории «Укркинохроники», но и погасит наши задолженности по зарплатам, по коммунальным платежам. Еще в те годы инвестор на баланс студии перевел 2,5 млн. грн. У инвесторов есть все карты, чтобы продолжать работать, а студия в ответ ничего не сделала - землю не отвела, строительство не начала. В прежние годы инвестор уже судился со студией и, по идее, мог подать на нас в суд снова, чтобы студия вернула ему вложенные деньги, допустим. А у студии этих денег нет, а наоборот есть долги. Более того, при Кулиняке, когда задолженность по зарплатам и налогам была 1,5 млн. грн., я пошла к нему и сказала: «Вы мне дали вот такую историю, так помогайте! Вступайте в переговоры с инвестором, пусть они заплатят, а мы будем дальше работать по обязательствам инвест-договора». Он с ними связался и они заплатили еще 1,5 млн. грн. и таким образом вывели в ноль долги государства перед студией по зарплатам. Это был 2012 год. Я тогда вздохнула свободно и получила возможность работать.
- Расскажите детальнее, что за проект должен был строить инвестор на вашей территории согласно договору, подписанному в 2004 году.
- Сразу хочу сказать, что мне не нравился тот инвест-договор. Он предполагал строительство жилого дома на территории студии. Это давало основания заподозрить и меня в том, что у меня есть личный интерес в этом проекте. Мне не хотелось, чтобы был жилой дом и меня обвиняли в том, что я хочу квартиру в центре города. И второе - предполагались инвестиции в реконструкцию студийных зданий, надстройки и прочее. Но я понимала, что всю сумму, на которую подписан инвест-договор, можно списать на реконструкцию одного корпуса. А договор предполагал, как я уже говорила, погашение долгов студии по коммунальным услугам и зарплатам. Я понимала, что не надо нам реконструкцию зданий, мы сами потихоньку все отстроим, а деньги направим на погашение наших долгов.
После того, как инвестор погасил наши задолженности по зарплатам, я понимала, что должна что-то сделать для них в ответ, но при этом мне нужно было их убедить отказаться от строительства жилого дома. Инвестор всегда делал ставку на кого-то из власти, но не на студию. Это только сейчас они поняли, что раз подписан договор со студией, есть смысл вести переговоры с нами, а не с властью. Тем более что власть у нас меняется очень часто, все обязательства, которые давали прежние министры культуры, забыты. Я объездила весь мир, я знаю, как кинобизнес работает на Западе. А сейчас, когда у нас война и все боятся вкладывать деньги в Украину, инвесторы бегут от нас. В октябре 2014 года мне удалось собрать всю команду инвесторов, на эту встречу приехали и европейские акционеры. Да, они умеют считать деньги, но они - европейцы, и слава Богу. И у них есть дети, которые посещают школы актерского мастерства, за которые они платят сумасшедшие деньги, чтобы их ребенок имел возможность сняться в каком-то ролике. Они знают, сколько они лично как родители за это платят. Они своими глазами увидели, сколько домов на Печерске уже построено, но квартиры никто не покупает, нет покупательской способности сегодня у людей. Я их спросила: вы хотите построить еще один дом на территории студии, который никому не нужен? Я объяснила, что предлагаю им бизнес. Я - профессионал в этом, я знаю, как делать кинобизнес. На примере зарубежных киностудий я им показала, как этот опыт можно применить к нашей студии, как за счет кинопроизводства и околопроизводственных вещей можно со временем получать прибыль.
- Они понимают, что это в любом случае перспективно. И что война когда-нибудь все равно закончится. Всегда будут дети, всегда будут люди и они всегда они будут хотеть хлеба и зрелищ. И кино будет всегда. Кино - самый большой бизнес не только в Голливуде. Есть еще Болливуд и Нолливуд, это вообще африканский кинобизнес. Самое большое количество фильмов в мире снимает именно Нолливуд. Они снимают малобюджетные фильмы и сериалы, берут местных актеров, работают с местными профессионалами. Нам мог бы пригодиться опыт именно Нолливуда, у них там все трудоустроены, так и нам нужно.
Идея киногородка у меня всегда давно в подкорке, еще с 2007 года, когда я ездила в Лос-Анджелес, но до какого-то момента не было понимания, что это возможно в принципе на такой небольшой территории, как у нас, и в таких предлагаемых обстоятельствах. Переломный момент наступил именно сейчас, когда у нас война, кризис, полный ступор у всех и отсутствие какого бы то ни было финансирования. Когда есть хотя бы частичное финансирование, ты работаешь, делаешь фильмы, ты в процессе, а о глобальной стратегии у тебя нет даже времени подумать. А когда нет кино, война, вся страна остановилась, и тебе нужно выжить и подумать как. Весь предыдущий год был для студии годом простоя, но одновременно это стало возможностью. Я объявила всем: наша студия готова помогать, приходите. Мы сейчас должны держаться вместе и помогать друг другу. Мы и так помогаем, бесплатно предоставляем все, что есть в нашем распоряжении. Я приглашаю всех кинематографистов, кому нужны наши локации, мы их предоставим бесплатно. И мне в ответ уже начали помогать также. Это так круто!
- Вы - член экспертной комиссии Госкино, вместе с другими экспертами занимаетесь отбором проектов, которые допускаются к участию в питчингах. Какая у нас ситуация с документальными проектами? Какой процент шароварщины? Есть ли оригинальные идеи?
- Я была экспертом в разделе дебютов и ужаснулась, когда читала проекты. Из 12-15 проектов только три в среднем хорошие, остальное никуда не годится. Шароварщина, чернуха. Это происходит не потому, что у нас тупой народ или бездарные дебютники. Я понимаю, в чем причины: нет государственной политики. В чем она заключается? Можно снимать про все, но есть период и вектор сегодняшнего дня. Например, в Америке есть детские киногерои, все эти супермены, спайдермены и так далее. Эти герои воспитывают детей, дают пример, на кого равняться, в кого верить и так далее. У нас этого нет. Значит, нам нужно сказать: давайте создавать наших героев для детей, писать об этом сценарии. Нужно натолкнуть авторов, дать им направление. Пусть питчинг начнется с идеи, что вот мы, государство, и мы бы хотели, чтобы вы, сценаристы, подумали в таком-то направлении. Пока у нас кто что решил, так и пишет. Направлений от государства нет. Только на последнем питчинге это появилось, потому что есть АТО, есть погибшие герои. И вот один из наших проектов - «Батя» прошел на последнем, седьмом питчинге, мы будем его снимать, уже известен режиссер - это Татьяна Гузик, она сама подготовила сценарий. Это история об Александре Гуменюке, бойце АТО, который погиб в бою под Дебальцево. Гуменюк жил в Коцюбинском под Киевом, у него осталось трое детей, его жена продолжает волонтерить для наших воинов, которые воюют на Донбассе. Впервые о нем я узнала из сюжета на «1+1». Александр был для всех как родной отец, он и выглядел так - усатый красивый мужчина, о котором до сих пор никто не говорит в прошедшем времени.
Наши питчинги неправильно организованы, на мой взгляд. Мы как эксперты пишем наши выводы, почему мы ставим тому или иному проекту такую оценку. «Чудова ідея, але немає фіналу» - вот так, например, мы пишем. Но зачем мы все это пишем, если потом до авторов не доходит наше обоснование? Авторы просто получают отказ, но никто им не объясняет почему. Это не правильно. Я считаю, что авторам нужно объяснять, в чем их ошибки. Если я что-то оцениваю, я отвечаю за свои слова, могу объяснить свою оценку каждому и не боюсь, что кто-то меня за это будет не любить.
Если автору не объяснить, по каким причинам его проект не поддержан экспертами, начинается кулуарщина, и у многих опускаются руки, особенно если кто-то подает свой проект не первый раз. Часто мне очень жалко: идет крепкий, прекрасный сценарий, например, детского фильма, но действительно ему не хватает красивого финала. Доработать капельку - и будет гениально, я в этом как эксперт уверена. Но эта информация не доходит до авторов проекта, они молча забирают свой сценарий и уходят.
- Есть ли на данный момент у студии в производстве какие-то кинопроекты?
- Сейчас в производстве у студии нет картин, но есть два «долгостроя» - «І знову я лечу до сонця» (работа над картиной была начата в 2003 году) и «Песня Галагана» (проект был запущен в 2007 году, но так и не завершен). Если хотя бы одна государственная копейка была на проект потрачена, она должна быть возвращена либо проект должен быть завершен. Других вариантов нет. Поэтому студия обязана завершить начатое. «І знову я лечу до сонця» - это музикально-документальный полнометражный фильм о Марии Стефюк с ее участием. Режиссер Павел Фаренюк обожает ее, он сам написал сценарий, предполагалась клиповая стилистика, чтобы показать красоту украинской земли, нашей песни. Все начиналось гармонично, но закончилось финансирование. Группа все равно пыталась снимать, в первую очередь ее концерты на больших сценах, это ведь случается не часто. Прошли годы, Мария Стефюк уже перестала петь, начала преподавать, я лично с ней связывалась, но ни она, ни Фаренюк уже не хотят никакого кино. В итоге студия восстановила справедливость, заплатила все долги, которые были перед творческой группой, сняли все претензии Фаренюка к нам и теперь у нас есть право поменять режиссера, концепцию картины. Я предложила сделать кино о Стефюк с использованием хроники и того материала, который был снять первой группой.
С «Песней Галагана» вообще детективная история. Это ведь та самая картина, по которой были растраты. Это стало в частности одной из причин, по которой один из предыдущих директоров студии Андрей Крыжановский сел в тюрьму на 8 лет. Для этого фильма экс-директор заказывал декорации, которых нигде не нашли. А ведь были потрачены деньги из госбюджета. Насколько я знаю, деньги, выделенные на эту картину, были потрачены на погашение задолженностей по зарплатам, причем это происходило не только при Крыжановском, но и при моем непосредственном предшественнике Шамине. Шамина также обвиняли в нецелевой растрате средств, но он смог доказать обратное, в отличие от Крыжановского. Ситуация по этому проекту следующая: на подготовительный период уже потрачена половина бюджета фильма (а это 9 млн. грн.), не снято ничего. В итоге я нашла выход - это мой давний друг Витя Андриенко. Мы с ним знакомы еще с тех времен, когда я работала в телекомпании «Мегапол», я там снимала юмористическую программу. Был момент, когда мы с ним по очереди режиссировали «Гусаков» на «Интере», но тогда он был еще слабоват как режиссер. За эти годы Витя очень поднаторел в кинопроизводстве, теперь он сделал «Ивана Силу», и я в него поверила как в режиссера. Я его заинтересовала историей с этой картиной, все честно рассказала, и он согласился мне помочь - переделать сценарий и снять детское колоритное кино. А у него есть реально сумасшедшие связи и возможности, классные сценаристы (такие евреи, заточенные на украинский юмор), каскадеры и так далее. Завершить этот проект не только в интересах нашей студии, но и в интересах Госкино, они тоже каждый год должны отчитываться, где продукт и где выделенные из бюджета деньги.
- Исходя из вашего опыта общения с чиновниками в Киевсовете, в Министерстве культуры, как вам кажется, понимает ли нынешняя власть, что финансирование культуры по остаточному принципу, как это было принято у нас все предыдущие годы независимости, в сложившихся обстоятельствах чревато тем, что Украины может не стать?
- Понимает. Кириленко говорит об этом, причем интересно, его риторика отличается от риторики Нищука. Кириленко говорил на встрече, что мы проиграли идеологическую войну, что вопрос идеологии, за которую в том числе ответственен кинематограф, - это вопрос государственной важности. Аудитория в ответ на это начала хлопать ему, а он добавил: «Но пока ведь это лишь слова». И вот это его замечание мне понравилось, потому что наконец-то власть понимает, что слов мало. Если власть ограничится только декларациями, мы будем делать сами. Должен же кто-то что-то делать.
Фото, видео Игоря Меделяна
Марина Барановська, «Телекритика», 24 січня 2015 року